Почему разные издания одной и той же записи звучат по-разному

Чтобы понять причину разницы в звуке у различных изданий, рассмотрим чуть глубже процесс мастеринга – переноса информации с магнитной ленты на лаковый диск.

К звуку, «нарезанному» в виде канавки на поверхности диска, предъявляются довольно строгие требования и ограничения. Эти ограничения касаются и уровня сигнала, и частотного спектра, и расположения самих дорожек. Если, допустим, нарезать пластинку с чересчур мощными и низкими «басами», при воспроизведении иголка будет попросту выскакивать из канавки, она не сможет там удержаться. А длительно звучащий высокочастотный сигнал будет искажен, его даже корректно нарезать не получится.

Далее: существует такое понятие, как коррекция.

Корректор — узел вашего усилителя (или отдельный блок), отвечающий за обработку сигнала с винилового проигрывателя. Так вот, он не просто усиливает сигнал, он его именно корректирует. Общий принцип таков: при нарезке пластинки низкие частоты подавляют, а высокие — усиливают. Корректор же при воспроизведении работает «наоборот», то есть «возвращает» частоты на их место.

Чтобы корректор «вернул» частоты именно туда, откуда они были «сдвинуты», должен применяться единый стандарт. Такой стандарт, в принципе, существует — разработанный в США стандарт RIAA (середина 1950-тых годов). В общем-то, со временем он стал де-факто всемирным стандартом, но беда в том, что говорить о его строжайшем соблюдении во все времена, во всех странах и на всех студиях было бы, наверное, ошибочно.

Источником сигнала для нарезки диска далеко не всегда является окончательный вариант записи. Во многих случаях для этого создавали специальную копию мастер-ленты с уже обработанным, «подготовленным» звуком. Для нарезки в другой стране могли послать и копию с копии. Ещё иногда на мастер-ленте искусственно «задирали» верхние частоты, чтобы потом, при нарезке вернув их «обратно», скрыть шум магнитной ленты. Те же мониторы, которые использовались во время записи / сведения и во время мастеринга, естественно, были разными. Steve Hoffman упоминает некоего инженера по мастерингу, который пользовался не совсем аккуратными мониторами — так вот, нарезанные им пластинки все имеют характерный «горб» на средних частотах.

Таким образом, мы имеем огромное количество факторов, влияющих на звук пластинки.

Всё, что мы перечислили выше, и должен учитывать инженер по мастерингу. Работа инженера — в высшей степени творческий процесс, роль его личности в процессе мастеринга — колоссальна. На звук влияет всё, — от традиций, принятых на данной студии (фирме звукозаписи) в данное время до аппаратуры, на которой производят нарезку, от качества источника (мастер-ленты) до квалификации инженера. А ещё существует личное мнение инженера о том, какой звук является «правильным», которое, кстати, не является постоянным. Интереса ради сравните раннюю американскую нарезку Rumours FLEETWOOD MAC 1977 года с нарезкой конца 1970-тых. Скорее всего, обе будут сделаны одним и тем же инженером (Ken Perry), а звук будет разный.

Подводя итог данной статьи, выскажу банальную мысль. Мы разобрались, почему разные издания звучат по-разному. Но какой вариант именно вам покажется лучше — зависит от вашего личного вкуса и уровня вашей аппаратуры. Есть, конечно, общепринятые понятия о «правильном» звуке — детальность, четкость, яркость и т.п., но всё равно, доля субъективизма в оценке звука высока. Поэтому доверять мнению других людей, о том, что «это издание звучит лучше, чем то» можно, но не безоговорочно.

И напоследок: чем выше уровень вашей аппаратуры, тем больше ваша аппаратура раскрывает детали звука. В моей практике бывали случаи при сравнении двух пластинок, когда на «среднем» тракте и на очень качественном тракте результаты сравнения были противоположны. На аппаратуре среднего уровня, к примеру, поздняя нарезка Crime Of The Century SUPERTRAMP казалась предпочтительнее первой — ярче, сочнее. Но на настоящем hi end тракте первая нарезка «раскрылась» во всем своем великолепии, а поздняя продолжала бодро «цыкать» и «ухать», ничего не показывая посередине. Это я к тому, что «звонко» — не всегда хорошо!